«Боевикам нужно активировать Нижнее Поволжье»

Аналитика

«Нижнее Поволжье является одним из приоритетов для джихадистского подполья»

О болевых точках Южного федерального округа, общественно-политической ситуации в Волгоградской области, переименовании Волгограда в Сталинград и  перспективах радикальных исламистов в регионе Кавказскому геополитическому клубу рассказывает волгоградский журналист, политолог, координатор Клуба экспертов Нижнего Поволжья, ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко.

Окончание интервью. Первая часть

- Предновогодние теракты 2013 года вновь заставили говорить о Волгограде как о городе, вызывающем повышенный «интерес» радикальных исламистов. С чем он связан?

- Теракты 29-30 декабря 2013 года были напрямую связаны с предстоящей тогда зимней Олимпиадой в Сочи. В самом Сочи террористы совершить взрывы не могли из-за повышенных мер безопасности (туда были стянуты все резервы МВД и ФСБ с регионов ЮФО). Но законы жанра требовали от террористического подполья боевой презентации в канун этого события. Волгоград же, мне кажется, был избран в качестве цели по трем причинам.

Во-первых, это на самом деле город-символ, удар по которому вызывает более широкий резонанс, чем по какому-то другому. 

Во-вторых, в Волгограде проживают достаточно многочисленные диаспоры народов Северного Кавказа, в том числе из Дагестана. И поэтому боевикам-дагестанцам было легче найти помощников и необходимое укрытие.

Наконец, в-третьих, террористы уже проводили разведку боем в октябре 2013 года, когда смертница из Дагестана Асиялова взорвала себя в пассажирском автобусе. Террористка целый день свободно перемещалась с поясом шахида по нескольким районам города и ни разу на нее не обратили внимания работники правоохранительных органов. Боевики поняли, что система безопасности в Волгограде фактически отсутствует. Тогдашний начальник УФСБ по Волгоградской области генерал Блинов занимался активными политическими интригами против губернатора Сергея Боженова, и, видимо, ему было не до борьбы с террористами. Во всяком случае, необходимого взаимодействия с УФСБ по Дагестану, должного обмена информацией между волгоградскими и дагестанскими чекистами явно не было.

Все эти причины в итоге привели к тому, что террористы полностью выполнили свои задачи и взорвали все, что хотели взорвать. Более 30 убитых и около 100 раненых – такие потери понес Волгоград, такой оказалась цена дерзости боевиков и непрофессионализма силовиков.   

Троллейбус, взорванный террористом-смертником, Волгоград, 30 декабря 2013 г. Фото

- Что представляет собой волгоградская радикально-исламистская среда? Насколько тесны связи местных исламистов с северокавказскими и поволжскими?

- Открытой информации об этом нет. Скажу лишь, что связи региона с боевиками Северного Кавказа прослеживаются еще с начала 90-х годов. В Волгоградской области проживает многочисленная чеченская община. По оценкам экспертов, наряду с Москвой и Тверской областью, Волгоградская область является тем регионом, где чеченские диаспоры традиционно сильны.

После провозглашения независимости в 1991 году президент Чечни Джохар Дудаев обозначил свой особый интерес к Волгограду. Только один пример – специальный представитель Дудаева в городе-герое на Волге появился, кажется, на целый месяц раньше, чем в Москве.  

Спецслужбы независимой Чечни, Департамент госбезопасности (ДГБ) Чеченской Республики, в 1992-1994 годах пытались создавать в регионе свои резидентуры для сбора информации, и я не сомневаюсь, что они это делали достаточно успешно. Во всяком случае, когда я в ноябре 1992 года впервые приехал в Грозный по приглашению замечательной женщины, тогда заместителя министра иностранных дел Чеченской Республики Аминат Саиевой, в МИД Чечни мне показали папку с вырезками моих журналистских публикаций в волгоградских газетах, посвященных чеченской тематике. А в январе 1993 года человек, представившийся сотрудником ДГБ Чечни, совершенно открыто пришел ко мне в волгоградскую редакцию «попить чаю».

Во время первой чеченской войны боевики Джохара Дудаева использовали Волгоградскую область в качестве своего тыла – здесь, например, на чабанских точках в районах области проходили «реабилитацию» раненые в боях с федералами боевики.

 Уверен, и сегодня Волгоград продолжают навещать эмиссары «Имарата Кавказ» и «Исламского государства», вербуя здесь потенциальных боевиков для войны в Сирии и совершения терактов на территории России, закладывая основания для «спящих ячеек». Группой риска являются так называемые «новообращенные» - лица, впервые принявшие ислам и являющиеся представителями, скажем так, немусульманских народов и субэтносов. По имеющейся у меня информации, из Волгоградской области на «джихад» в Сирию уехали до 50 человек, причем, по далеко не полной информации, около 40% из них – это не кавказцы. Среди джихадистов - достаточно много русских, есть даже потомки казаков, принявшие ислам в его радикальной форме. Это выходцы, как из районов Заволжья, так и из центральных районов области, считающихся казачьими.  

Есть информация, естественно, не подтвержденная официальными структурам, что в Волгограде была попытка создать женскую ячейку радикальных исламистов на базе общежития одного из колледжей. Все девушки в ней были славянками, операторами ячейки являлись несколько дагестанцев и чеченцев. Насколько мне известно, ячейка эта прекратила существование, хотя ее лидера и нескольких девушек задержать не удалось, и их местонахождение сегодня также неизвестно.    

- Актуальна ли для города и области проблема вербовки в запрещенную в РФ террористическую организацию, именующую себя «Исламским государством»? Пресса сообщала о 153 (и более) сторонниках «ИГ», выявленных в результате исследования социальных сетей. Отражает ли эта цифра реальную картину распространения радикально-исламистских воззрений?

- Безусловно, актуальна. Я думаю, число сторонников «ИГ» в регионе гораздо больше, чем 153 человека. Те, что сидят в соцсетях и «засвечиваются» в качестве симпатизантов джихада и «халифата», может быть, еще не самые опасные персонажи. Лично я больше опасаюсь тех, кто в соцсетях не наследил, и громко своих убеждений не афиширует. Но число «легальных» сторонников «ИГ», отметившихся в соцсетях, безусловно, также важно, так как показывает тенденцию, и тенденция эта - к количественному росту. В ближайшие несколько лет сторонников радикального ислама и джихадистских организаций будет еще больше.

Следует отметить, что тема радикального ислама актуальна не только для Волгограда, но и для других регионов Нижнего Поволжья. К Астраханской области ваххабиты испытывают интерес еще с поздних советских времен. Достаточно сказать, что первый «съезд» ваххабитских организаций СССР прошел в 1990 году именно в Астрахани. Вербовщики «Имарата Кавказ» и «ИГ» достаточно активны на астраханской земле, где пытаются использовать влияние на татарскую общину, традиционно одну из самых сильных в регионе.

В соседней Калмыкии сторонники джихада тоже отметились. Местные СМИ сообщали о том, что родственник одного из калмыцких бизнесменов принял ислам и сейчас находится где-то в Сирии. Но если эта информация официально не подтверждена, то о другой рассказал глава Калмыкии Алексей Орлов несколько месяцев назад на совещании глав регионов ЮФО под руководством секретаря Совбеза РФ Николая Патрушева. По словам руководителя Калмыкии, в феврале 2016 года в Яшалтинском районе республики была ликвидирована ячейка террористов-сторонников «ИГ». По имеющейся у меня информации, основу ячейки составили молодые турки-месхетинцы.

Не сомневаюсь, что Нижнее Поволжье является одним из приоритетов для джихадистского подполья. Этот регион имеет важное логистическое значение, так как является естественным посредником между Северным Кавказом (Дагестан, Чечня), республиками Поволжья (Татарстан) и Западным Казахстаном. Очевидно, чтобы соединить эти «лепестки» в единый логистический террористический узел, боевикам необходимо активировать Нижнее Поволжье. Полагаю, этим они и займутся в ближайшие годы.       

- Нейтрализован ли окончательно «Палласовский джамаат», или на этом направлении возможны дальнейшие эксцессы?

- Расследование «палласовского дела» еще не завершено, судебный процесс только идет, поэтому подводить итоги в этой истории рано. Я уверен, что только этим эпизодом история радикального ислама в Палласовском районе Волгоградской области не закончится. В соседнем Казахстане стремительно растет число сторонников салафитского течения, июньские события в Актобе показывают, что местная молодежь довольно легко берется за оружие и не боится нападать на воинские и полицейские части, на органы власти. Сплетение этих двух факторов – радикального ислама и молодежной агрессивности – лишь дело времени. Как показывает практика Афганистана, Пакистана, Ирака и Сирии, быстрее и успешнее всего джихадистские ячейки формируются и закрепляются в пограничной зоне отдельных государств. На мой взгляд, и в зоне российско-казахстанского пограничья появление радикальных ячеек, склонных к применению насилия и совершению терактов под религиозным флагом – неизбежность, к которой и обществу, и правоохранительным органам необходимо готовится уже сегодня. Пограничный с Казахстаном Палассовский район Волгоградской области – это потенциальная горячая точка, и она полыхнет через несколько лет, если ситуация там будет пущена на самотек или отдана на откуп коррумпированным чиновникам.

- Известность получила история волгоградца, кандидата наук Андрея Карасика, по-видимому, погибшего вместе с семьей где-то в Сирии. Приход в «ИГ» образованного, состоявшегося взрослого человека – случайность или отражение некоей общей тенденции?

- История Андрея Карасика во многом уникальна и вряд ли получит широкое распространение. Этот молодой человек из хорошей еврейской семьи, по словам знавших его людей, отличался определенными психологическими особенностями, был, как говорят психологи, акцентированной личностью. Его близкие утверждают, что Андрей был очень впечатлительным человеком, особенно, когда речь шла о несправедливости, при этом начинал истово верить в то, чем интересовался. Ему не повезло – другом Карасика по фитнесу оказался египтянин-салафит, студент одного из местных вузов. Сам Андрей, несмотря на очень респектабельных и уважаемых родителей, не отличался умением устраиваться в жизни. Сочетание этих условий – романтизм в восприятии жизни, бескомпромиссная убежденность в том, во что поверил под влиянием несправедливостей окружающей реальности и убедительного друга-салафита – и привели к трагедии семьи Андрея Карасика.     

- Что можно сказать о ближайших перспективах «ИГ» на Ближнем Востоке, постсоветском пространстве и в контексте событий в Афганистане? Как бороться с радикальным исламизмом в российских условиях?

- Проект «ИГ» вступает в стадию трансформации. Очевидно, «золотой век» его на Ближнем Востоке уже миновал. По мере того, как силы международной коалиции будут методично вести зачистку территории Ирака, а затем и Сирии от формирований «ИГ», сторонники халифата будут вынуждены приспосабливаться к новым условиям. Очевидно, что фрагментация «ИГ» неизбежна и значительная часть иностранных боевиков будет пытаться перебраться в Ливию, на Синайский полуостров, в Афганистан или же вернуться на родину – в том числе, в Центральную Азию и на Кавказ.

К этому уже готовятся участники и эксперты Антитеррористического центра (АТЦ) СНГ. На недавней международной конференции АТЦ СНГ в Киргизии тема предстоящей «возвратной волны» джихадистов «ИГ» с Ближнего Востока активно обсуждалась. Речь идет о нескольких тысячах человек, имеющих боевой опыт, убежденных сторонниках радикального ислама, способных успешно вербовать новых сторонников.

Киргизские силовики, выступавшие на конференции, предложили несколько рецептов противодействия джихадистской угрозе. Один из них – формирование пула антиджихадистских пропагандистов из числа бывших сторонников «ИГ». По словам силовиков, аргументы бывших сторонников джихада гораздо более эффективно воздействуют на радикалов, чем увещевания чиновников и «классических» муфтиев.

Создание специальных реабилитационных центров для радикалов, в которых работают экс-джихадисты, разочаровавшиеся в «ИГ» – это еще один механизм воздействия. Наконец, важное значение имеет модернизация тюремной системы. Необходимо отделить заключенных радикалов-джихадистов от остальной криминальной публики, отбывающей наказание. В противном случае, тюрьмы превращаются в настоящие «академии джихада» - обычные уголовники, карманники, мошенники и т.д., попав в одну камеру с радикалом, как правило, уже через неделю становятся воинствующими джихадистами. Представляется, что киргизский опыт имеет смысл использовать и в России.    

Что касается противодействия «ИГ» в Афганистане, то здесь, очевидно, России необходимо проводить многовекторную стратегию. Безусловно, следует оказывать поддержку афганской армии и полиции, которые сегодня находятся на переднем крае борьбы с терроризмом на границах Центральной Азии. Следует отказаться от конфронтации с США и НАТО и реанимировать с ними сотрудничество, которого Россия придерживалась в 2001-2013 годах. Сегодня натовские солдаты воюют с «Талибаном», «ИГ» и «Аль-Каидой» в Афганистане, объективно защищая не только кабульский режим, но и границы СНГ. И для Москвы они выступают в роли естественных союзников в борьбе с террористическими организациями. Наконец, нужно наладить прямые контакты с полевыми командирами и местными авторитетами в Северном Афганистане, которые готовы бороться с «ИГ» и защищать границы СНГ.

Я не верю в полноценное сотрудничество и партнерство РФ с «Талибаном», представители которого предлагают свои услуги Москве и странам Центральной Азии в деле противодействия «ИГ». Но, в конце концов, пробовать надо разные лекарства, чтобы излечиться от смертельно опасной болезни… 

Даже если проект «ИГ» на Ближнем Востоке будет в течение ближайших пары лет ослаблен и в основном ликвидирован, радикальных исламистов в России и республиках Центральной Азии от этого меньше не станет. Напротив, следует ожидать появления новых радикальных брендов, которые, возможно, придут на смену «ИГ» и «Имарату Кавказ», и будут активно продвигаться новыми адептами.

Беседовала Яна Амелина, секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба

Фото на главной странице сайта: железнодорожный вокзал Волгограда после теракта, совершенного смертником, 29 декабря 2013 г. 

Краткая версия