Южный Кавказ: кто кого переиграет сегодня?

Политика

Об интересах региональных игроков и перспективах рыночной экономики на Северном Кавказе рассказывает Кавказскому геополитическому клубу ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института экономики РАН, руководитель отдела экономики Института стран СНГ, доктор экономических наук Аза Мигранян.

- Видите ли Вы предпосылки к перезагрузке экономических отношений региональных игроков на Южном Кавказе по итогам недавних встреч лидеров России, Азербайджана и Ирана, России и Армении?

- Скорее, можно говорить не о перезагрузке, а об эволюции внешнеэкономических отношений всех стран региона в контексте смягчения санкций (их частичной отмены) относительно Ирана. Именно этот фактор становится катализатором активности стран региона. Прослеживаются как конкурирующие предложения (со стороны Азербайджана и Армении), так и интегрирующие проекты, в которых более заинтересованы Россия и Иран.

В любом случае, стимулом экономической активности по инициированию различных проектов сотрудничества с Ираном странами региона является их желание получить максимум выгод от растущего потенциала ИРИ. Поэтому все экономические проекты, в том числе и транспортно-логистические, будут определяться более крупными игроками - Ираном, Россией и Китаем, которые способны обеспечить окупаемость большинства проектов.  

Не стоит забывать и интересы Турции, которая активно работает в регионе, в основном через Азербайджан, вовлекая в свою орбиту и Грузию. Именно позиция Грузии в сложившейся конфигурации сил в регионе будет определяющей для развития разных направлений интеграции. С экономической точки зрения интересы Грузии тяготеют к ирано-армянскому вектору сотрудничества. Это позволит ей как диверсифицировать транзитный потенциал, так и решить проблемы энергозависимости через подключение к газопроводу Армения-Иран и электрической системе. Сдерживающим фактором были санкции против Ирана и замороженные отношения с Россией.

При этом Армения вполне бы могла использовать свой статус члена ЕАЭС и стать представителем Союза в торговых отношениях с Ираном, что существенно бы повысило интерес к республике.

Именно фактор экономической целесообразности и ресурсный потенциал стран определяет скорость и направление развития проектов. Так, основные транспортные коридоры «Север-Юг» и «Запад-Восток» (часть проекта Шёлкового пути) в большей степени охватывают транзитный потенциал Азербайджана и Грузии. Армения участвует лишь в проекте автодороги, которая не имеет пока стратегического значения.

Всерьез изменить ситуацию в регионе под силу только России, которая способна привести к общему знаменателю все разногласия стран как минимум в экономическом формате отношений. Для этого необходимо возобновить отношения с Грузией, что реанимировало бы связь по линии «Север-Юг» и создало условия для формирования глобальной интегрированной сети транспортных коридоров между Азией и Европой через Черное море. Кроме того, это позволило бы снизить конкуренцию между Ираном и Турцией, объединив их в едином транспортном коридоре.

- Каковы перспективы российско-армянских отношений, изменится их содержание?

- Что касается российско-армянских отношений, то прогнозировать существенные изменения не приходится без оздоровления инвестиционного климата в Армении и формирования скоординированной промышленной политики в рамках ЕАЭС. Будет сохраняться инерционное движение во взаимной торговле и во внешнеэкономической деятельности в целом.

В рамках транспортного коридора «Восток-Запад» Азербайджан имеет ключевую роль, тандем Грузия-Азербайджан является стратегическим, а Армения фактически отстранена от проекта. В фазе завершения находится строительство железной дороги Баку-Тбилиси-Ахалкалаки-Карс. Нет оснований полагать, что в обозримом будущем¹ откроется железная дорога Иран-Джульфа (Нахичевань)-Ереван-Гюмри-Карс.

На сегодня указанные коридоры более жизнеспособны по причине большего экономического потенциала Азербайджана, поддерживаемого турецкими интересами в регионе. Но ситуация меняется со снятием санкций с Ирана и с изменением геополитических интересов России. Ни одна страна не заинтересована в формировании монозависимости от одного государства, даже самого дружественного. Поэтому шансы Армении усилить свое присутствие в интеграционных проектах высоки (например, ветка нефтепровода из Ирана со строительством НПЗ, расширение газового сотрудничества с Ираном с включением России по взаимным поставкам через республику, расширение торгового представительства интересов Ирана в ЕАЭС вплоть до создания свободной экономической зоны). Т.е. необходимо предлагать новые экономические проекты, которые будут способствовать сбалансированию сил в регионе, тогда и будет расширяться присутствие в транспортных проектах.

Железнодорожные компоненты проекта «Север-Юг» сегодня не закрыты. Находится в фазе реализации строительство участка Астара (Азербайджан)-Астара (Иран)-Решт-Казвин железнодорожного проекта Россия-Азербайджан-Иран, в котором Азербайджан имеет ключевое значение. Оно обусловлено не только географическим положением, но и экономическим наполнением, поэтому необходимо расширять экономическое сотрудничество, максимально используя статус Армении как члена ЕАЭС.

Кроме того, необходимо учитывать интересы Ирана, направленные против влияния Турции в регионе. В данной ситуации существенно возрастает роль России, которая, единственная из стран региона, может предложить всем заинтересованным сторонам экономические проекты реальной интеграции. Речь идет о сопряжении интересов Китая (Шелковый путь), Ирана, Турции и собственных интересов путём формирования объединенного транспортного хаба за счет объединения двух векторов - «Север-Юг» и «Восток-Запад».  

Железная дорога Россия-Абхазия-Грузия-Армения-Нахичевань-Иран закрыта в двух звеньях и нет оснований полагать, что в обозримом будущем она откроется. Это одна из сложных проблем с точки зрения политики, но и самая очевидная с точки зрения экономической целесообразности. Именно открытие (восстановление) этой дороги крайне важно для стимулирования экономического сотрудничества и роста взаимной торговли стран региона, прежде всего, Армении. Основания для полноценного функционирования этой дороги есть: она экономически выгодна всем странам. Мешают политические разногласия, которые могут быть преодолены только в том случае, когда экономические интересы перевесят политические амбиции (например, рост объемов торговли между Ираном и Россией, Россией и странами Закавказья с обязательным вовлечением Абхазии в интеграционный проект).

В фазе реализации находится автомобильная магистраль Иран-Армения-Грузия (с ответвлениями на Поти и Батуми). Эта магистраль включает Армению в интеграционный проект Иран-ЕС. Однако нет оснований полагать, что в обозримом будущем магистраль – как предполагается – будет продолжена в Россию. Этот факт имеет потенциал генерирования латентного напряжения между Арменией и Россией.

На самом деле конфликтного потенциала для России и Армении эта дорога не представляет, так как она дает возможность Армении наращивать своё экономическое присутствие в регионе. Более того, она балансирует российские связи с другими игроками. Что же касается гипотезы о потери российского влияния на Армению из-за ее переориентации на другие рынки, то они совершенно не оправданы. Ни в одной из стран региона емкость национального рынка не может быть сопоставима с российским, поэтому Россия останется центром экономического притяжения не только Армении, но и всех стран региона – и в этом ее интеграционная компонента.

Таким образом, Армения исключена из сухопутных транспортных проектов ЕАЭС, а Азербайджан, имея в ключевую роль в обоих транспортно-коммуникативных проектах, повысит свою геополитическую цену в стратегиях союзников Армении – России и Ирана.

Географически и ресурсно Азербайджан, несомненно, имеет преимущества, но союзнические отношения Армении и с Ираном, и с Россией основаны не на этих конкурентных преимуществах, а на геополитических интересах стран. Эти интересы не изменятся с участием или неучастием какой-либо страны в транспортных коридорах - изменятся лишь формы и способы их обеспечения. Поэтому нужно трезво оценивать все факторы сложной геополитической и экономической конфигурации в регионе.

- Могут ли претерпеть изменения действующие углеводородные маршруты в регионе?

 - Нет, для этого нет оснований. Изменений цен, существенно влияющих на национальные интересы стран, не имеется. Небольшие колебания, допустимые в соответствии с меняющейся рыночной конъюнктурой в сторону уменьшения, вполне бы устроили Армению. Возможности поставок со стороны Ирана могут стимулировать подобные уступки со стороны Газпрома, но прогнозировать эти переговоры невозможно из-за неустойчивости ветвей власти в Армении.

- С Вашей точки зрения, какие экономические темы могли бы вывести из тупика отношения Москвы и Тбилиси?

 - Прежде всего, усиление экономического кризиса в Грузии, рост потребности в грузинском транзитном потенциале со стороны России (возможно опосредованное влияние Армении и  Ирана). Однако без готовности грузинской стороны к смене своей политической риторики ожидать уступок от Москвы не стоит, ибо она рассчитывает на трансформацию экономического допуска Грузии на свой рынок и политическое примирение при сохранении имеющейся конфигурации, особенно в контексте признания Абхазии и Осетии. Здесь, скорее, важна позиция этих двух стран, их готовность начать диалог с Грузией (почему бы и нет - как только Армения и НКР начнут «диалог» с Азербайджаном – прим.ред.).

- Логистический коридор «Север-Юг» осуществляется главным образом в интересах Ирана. Нужен ли на самом деле постиндустриальной России коридор с таким маршрутом? Что будет экспортировать Россия на фоне Китая?

 - Безусловно, нужен. Именно для того, чтобы не оказаться за бортом интересов Китая и сохранить свое присутствие в регионе. Здесь важен транзитный потенциал, который может обеспечить не только хорошие доходы, но и мощный рычаг влияния. Торговать России есть чем. Кроме того, коридор может открыть новые возможности для расширения сотрудничества со странами региона.

- В случае, если Китай решит интегрировать проект «Север-Юг» в «Великий Шёлковый путь-2», РФ придётся смириться с потенциальным конкурентом в собственном экономическом пространстве. Проявит ли Поднебесная стратегическую мудрость, замедлив темпы поглощения «догоняющей» экономики России?

 - Решения Китая, как и любой страны, будут зависеть от экономического наполнения и окупаемости проекта. Стоит отметить, что рекламируемый мегапроект - «Великий Шёлковый путь-2» - вовсе не является интеграционным проектом, а позиционируется как концепция, согласно которой Китай приглашает все страны выстраивать новые транспортные коридоры по указанному маршруту. Поэтому проект «Север-Юг» – это проект стран региона, а не Китая. И здесь определяющими являются Иран, Россия и страны Закавказья, конечно же, с учетом интересов Турции. Что же касается поглощений, то это вопрос эффективности собственно российской экономики, а не данных проектов.

- В силу каких причин – управленческих, или  низовых - Северо-Кавказский регион медлит с экономической модернизацией?

- Здесь комплекс проблем, и прежде всего, необходимость выстраивания экономической переориентации. Невозможно назначить модернизацию экономики региона, необходимо создать предпосылки для этого. Процесс развивается, но медленно, соразмерно общей экономической конъюнктуре в стране. К тому же определенную инертность обуславливает имеющийся в регионе уровень террористических угроз. Это приводит к смещению приоритетов из-за сужения финансовых возможностей российской экономики в целом.

- Агропромышленный  Северный Кавказ не располагает собственными торговыми объектами на ёмком московском рынке. Соглашения, подписанные экс-мэром Москвы, в частности, с Кабардино-Балкарией, не реализованы. Вопрос о неэффективности Минкавказа и постоянных представительств кавказских субъектов в Москве задавать Вам, наверное, не вполне корректно, поскольку Вы представляете «экономический мозг» госсектора России – Институт экономики РАН. Но Ваше мнение и комментарии, несомненно, представили бы интерес.

 - Проблемы АПК северокавказских республик обусловлены не отсутствием доступа на московский рынок (кроме него есть необъятный российский рынок), а в отсутствии целенаправленной работы по продвижению собственной продукции внутри страны. Это проблема низкой эффективности менеджмента на самих предприятиях и руководства республик в целом.

В той же ситуации находились отрасли сельского хозяйства Краснодарского края и Ставрополья, однако там острота проблем снижена. Вопрос эффективности бизнеса – это вопрос уровня квалификации, и неспособность Кабардино-Балкарии продвинуть подписанный проект в Москве – это показатель низкой конкурентоспособности системы управления. Другое дело, что центр не способствует решению этой проблемы, и это, безусловно, является очевидным фактом провала работы названных вами ведомств и органов власти.

- Отток интеллектуального слоя населения Кавказа в Москву, в Питер, почти во все страны мира стал нормой. Каким образом минимизировать растущую социальную проблему?

 - Лишь только решая проблемы экономического роста, создавая условия посредством системы стимулов для данного слоя населения. У них высок уровень патриотизма, родственных скреп – это создает благоприятные условия для стимулирования сохранения «мозгов», но только при условии перспектив развития экономики.

- Капиталистический уклад экономики не в цене на пассионарном  Кавказе. Реален ли процесс «выравнивания» уровня жизни населения путём создания в кавказском регионе адаптированной макроэкономической модели социального типа?

 - Именно на Кавказе всегда был большой разрыв по уровню доходов среди населения, но специфика национального уклада с высоким уровнем общинной взаимопомощи может быть использована для создания коллективных форм решения социальных проблем, обеспечения доступа к социальным благам всех слоев населения. Поэтому на Кавказе рыночные отношения будут работать не в их классической форме - их необходимо адаптировать с целью извлечения максимальных выгод от устоявшихся общинно-родовых систем связей в обществе.

Подготовила Светлана Мамий, Москва

Фото на главной странице сайта