Проект «Курдистан» и интересы России в регионе

Аналитика

СТОИТ ЛИ РОССИИ ПОДДЕРЖИВАТЬ ПРОЕКТ «КУРДИСТАН»?

Приведет ли «комплексная поддержка» курдского проекта

к «цепной реакции успеха» России в регионе?

«Многолетняя индифферентность Москвы по отношению к курдам, исходящая, прежде всего, из интересов углубления российско-турецких и российско-иракских отношений, привела к изменению повестки дня по курдскому вопросу. И теперь Россия здесь не главный игрок», - пишет курдский автор Рустам Рзгоян. После констатации этого факта он предлагает Москве свой вариант дальнейших действий: «Единственное, что может противопоставить Москва турецкому проекту - поддержка сил РПК в Сирии и оппозиционных ДПК партий в Ираке. Причем поддержка эта должна быть комплексной. Москва должна выработать долгосрочную стратегию по отношению к курдам, в противном случае ее ждет провал в этом направлении, ведь Эрдоган пользуется популярностью также и у многих курдов в Турции». 

Что можно сказать по поводу этих предположений Р. Рзгояна?

Первое: нельзя столь однозначно утверждать, что Москва в течение всех последних лет была «индифферентной» по отношению к курдам. Контакты Москвы с представителями различных курдских политических партий и группировок все же имели место, хотя не на том уровне, о котором мечтали сами курды. Если иметь в виду весь постсоветский период, то, увы, Россия в течение первого десятилетия своей «независимости» проявила больше индифферентности по отношению к своим национальным интересам на международной арене, чем объясняется ее отношение ко многим  историческим союзникам.

Второе: интересно, если курды уверены, что Россия в курдском вопросе – не главный игрок, тогда почему они обращаются именно к Москве, а не к «главному игроку», не говоря уже о том, кого они считают таковым?

 Третье: если на самом деле «Эрдоган пользуется популярностью также и у многих курдов в Турции», тогда вообще стоит ли России поддержать «силы РПК в Сирии и оппозиционных ДПК партий в Ираке»? Не получится ли так, что России придется довольствоваться только тем, что она станет доставать горячие каштаны из огня для того же «главного игрока»?

Но прежде чем продолжить размышления на эту тему, отметим, что поддержать  курдский проект сегодня Москве предлагают не только сами курды, но и многие российские аналитики и политики.

После трагедии российского фронтового бомбардировашика Су-24 в сирийском небе, прямым виновником которого стало турецкое руководство, одной из самых обсуждаемых тем в российском аналитическом сообществе стал вопрос о том, как Россия должна наказать Турцию. Российские политики, депутаты, политологи, аналитики, эксперты по региону стали выдвигать свои версии самого короткого пути для достижения данной цели. Наряду с комплексом санкционных экономических и политических мер в отношении Турции они также предлагают российскому руководству поддержать проект «Курдистан». Хотя еще несколько лет назад, когда некоторые российские аналитики утверждали то же самое, многие из сегодняшних героев голубых экранов делали гримасы и считали их не  вполне адекватными, если не больными. Вот почему пугает такая словесная активность некоторых российских экспертов вокруг проекта «Курдистан». Так же, как раньше пугали призывы еще больше углублять торгово-экономические отношения с Турцией (некоторые даже предлагали непременно принять ее в интеграционные проекты Кремля).

Беда в том, что многие из этих аналитиков и политиков просто не знают или же плохо знают курдскую тематику. Мы, разумеется, ничего не имеем против курдского народа и его борьбы за восстановление своих прав на исторической Родине. Но, учитывая архисложность нынешней ситуации в мире и регионе, предлагаем определить главные приоритеты политики России в отношении курдов, чтобы в конце этого пути не оказаться у разбитого корыта. Есть несколько вопросов, без ответа на которые, на наш взгляд, Москва никак не сможет разработать полноценную программу поддержки курдов. Главный из них в том, приведет ли «комплексная поддержка» курдского проекта к «цепной реакции успеха» России в регионе в долгосрочной перспективе?

В течение  всех последних лет у авторов этих строк не было сомнений в том, что распад Турции – вопрос времени. Но из этого не следует, что этот распад обязательно приведет к образованию Курдистана. Если учесть, что на территории, под которой сегодня чаще всего подразумевается Курдистан, проживают не только курды, но и некоторые другие народы – заза, армяне, ассирийцы, арабы и другие, – то следует признать, что вполне возможны и другие варианты.

Согласно данным курдских активистов, сегодня в мире насчитывается около 50 млн. курдов. Но если верить исследованиям специалистов-курдоведов, выяснится, что это, мягко говоря, не так. На самом деле ныне на территории Турции, Ирака, Сирии и Ирана проживают различные  народности, которые по истории, культуре, быту, ментальности и т.д., безусловно, близки друг к другу. Но когда дело касается самого главного признака этничности – языка, выясняется, что их нельзя причислять к единому этносу, так как у каждого из них свой язык, существенно отличающийся от других. Эти народности не понимают друг друга. Представители каждого из этих курдских народов при проведении какого-нибудь мероприятия настоятельно требуют, чтобы рабочим языком был именно их язык. Вот почему достичь хоть какого-нибудь согласия между ними нередко оказывается проблематичным. Отсюда и нестабильность курдских политических организаций, которых в мире около ста, и их лидеров.

Более того, есть несколько других народов (например, в Турции - это заза, в Иране - горани и луры и т.д.), которых курдские активисты называют «курдами», но, как уже было сказано, это далеко не так. Например, благодаря активной работе национальной интеллигенции с каждым днем все больше представителей народности заза признают, что они вовсе не курды. В этом плане турецкие курды мало чем отличаются от тех же анатолийских турков, которые в течение долгих лет называли курдов «горными турками». То, что такая политика в отношении курдов не привела к успеху, сегодня не вызывает сомнения. Нет сомнений и в том, что старания курдов объявить другие народности, которые в том или ином отношении имеют определенную близость с ними, «курдами», тоже закончатся ничем. О чем все это говорит?

1. О том, что даже в случае появления на карте мира Курдистана, против которого мы ничего не имеем, в долгосрочной перспективе не приходится ожидать хоть какой-нибудь стабильности на его территории. Это государство, судя по всему, будет не прочным, тяготеющим, по меньшей мере, к федерации (по конфессиональным и этническим границам), если не к распаду. Например, сложно сказать, какой из языков - курманджи (основной диалект Турецкого и Сирийского Курдистана) или сорани (официальный язык Иракского Курдистана) - станет официальным. Как будут вести себя курды в отношении тех некурдских народов, о которых выше шла речь, - тоже немаловажный вопрос с точки зрения устойчивости будущего Курдистана. Не исключено, что национальная политика будущего Курдистана будет основываться на их насильственной ассимиляции, что мы наблюдаем в Азербайджанской республике, где в течении последних 22 лет у власти находится курдский клан Алиевых, что приведет к сопротивлению этих народов. Это еще одно доказательство того, что будущий Курдистан вряд ли будет устойчивым государственным образованием.

Говоря об отношении самого крупного курдоязычного этноса Турции – курманджи к другим курдоязычным (в понимании курдских активистов) этносам, следует обратить внимание на то, как они вели себя в двух ситуациях: реакция курдской общественности в Турции и во всем мире на прошлогоднее нападение джихадистов на езидов в иракском Синджаре (которых тоже считают курдами, хотя многие представители этого народа против этого) была не такой резкой, чем на их атаку на сирийских курдов-курманджи в районе Кобани.

Все эти вопросы требуют тщательного анализа. Сколько придется потратить сил и средств России, чтобы поддерживать ситуацию внутри этого государства более или менее стабильной? Мало того, если учесть заинтересованность в проекте «Курдистан» многих других влиятельных мировых и региональных сил, то вряд ли России позволят спокойно заниматься внутренним переустройством курдского политического поля.

2. Нынешний уровень развития курдских организаций не позволяет ожидать от будущего Курдистана стабильной внешней политики. Она каждый раз будет серьезно меняться в зависимости от политических и иных предпочтений конкретного лидера. Курдской государственности и политической мысли необходимо будет пройти еще долгий путь, чтобы проводить долгосрочную выверенную внешнюю политику. Но этот путь, скорее всего, будет тернистым, а не гладким, если учитывать, что каждая из этих организаций имеет свое военное крыло со всеми вытекающими последствиями. Так что не исключены многочисленние внутренние конфликты и даже войны между ними за общекурдское лидерство (пример этого мы уже видели в Иракском Курдистане). Стоит ли России влезать на эту будущую арену бесконечных междоусобиц? 

3. Основные рынки будущего Курдистана находятся на Западе, если иметь в виду, что главную статью экспорта составляет нефть и газ, что во многом будет определять внешнюю политику будущего государства. Согласна ли Россия создать себе еще одного конкурента в лице будущего Курдистана на западном рынке энергоносителей, откуда ее уже сегодня стараются вытеснить? 

4. России следует учесть опыт двух курдских государств. Это – так называемый Северный Курдистан (столица Эрбиль), который сегодня фактически независим. Второе - Азербайджанская Республика, которая пока формально называется тюркским государством, но его руководство все последние годы ведет активный курс по курдизации страны, что не является большим секретом, как минимум, для экспертов по региону. Хотя сложно называть оба этих государства государственным опытом курдского народа в целом, но то, что несколько миллионов курдов уже проживают на их территории, говорит о многом. Оба эти государства – фактически династические образования. Причем, надо заметить, это – продолжение опыта курдских государств, существовавших в прежние исторические периоды. При этом, если иракские курды делают определенные шаги, важные для курдского национализма и будущей «единой» государственности, то в Азербайджане эти вещи находятся еще в латентном состоянии. Руководство последнего публично не озвучивает свои намерения по курдизации страны, но исподтишка заселяет некоторые регионы Азербайджана курдами из Турции и Ирака.

Немаловажным является и то, что правящая курдская династия Азербайджана имеет тесные связи с Рабочей партией Курдистана, которая входит в число организаций, кому должна помочь Москва согласно замыслу российских курдов. А лидер иракских курдов М. Барзани то там, то здесь постоянно «сдает» курдов и выступает даже против автономии сирийских курдов. Именно благодаря его политике «Турция превратила иракских курдов в своих вассалов», как об этом пишет г-н Рзгоян. Добавим, что в инциденте с российским самолетом Эрбиль и Баку безоговорочно поддерживают позицию турецкого руководства, что также не прибавляет оптимизма в курдском вопросе. 

Что касается позиции сирийских курдов, то и тут не все понятно. Известно, что в самом начале сирийского конфликта Б. Асад фактически предоставил им автономию. Несколько лет назад их представители в Москве заявляли, что занимаются строительством своей автономии на кантонной основе. Но каково было отношение сирийских курдов к Асаду? Они как будто не выступали против Асада, но и не поддерживали его, действуя согласно принципу «мы - не против тебя, но и не с тобой». Чем кончилась такая политика сирийских курдов, известно: боевики так называемого «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация), разумеется, по прямой наводке Турции, напали на Сирийский Курдистан. Если бы они в свое время в едином союзе с Дамаском стали защищать территорию Сирии, то, возможно, этого не произошло бы. А так, оставшись в одиночестве, видимо, в надежде на то, что «курдские братья помогут», они только постфактум поняли свою ошибку. Это говорит о том, что курды не всегда выступают как надежные союзники и при определении своих долгосрочных приоритетов часто действуют на основе эмоций, без трезвой оценки реального положения вещей.

5. Новый Курдистан, учитывая его людские, энергетические, водные и другие ресурсы, неизбежно станет одним из крупных игроков региона. Учитывая нынешнюю (еще без государства) амбициозность многих курдских лидеров, стоит понимать, что это государство, также, как и ныне Турция, будет претендовать на, по меньшей мере, региональное лидерство, в том числе, и у самых границ России - например, на Кавказе. Продумывают ли российские аналитики риски, связанные с этими претензиями будущего Курдистана?

Наконец, есть еще одно немаловажное обстоятельство, которое российское руководство не сможет не учесть при определении своей политики в отношении курдов. Сегодня самым крупным и надежным союзником России в регионе является соседний Иран, где также проживают некоторые так называемые «курдоязычные» народности. Москва должна получить четкие гарантии того, что борьба курдов в Турции и Сирии не направлена против Ирана и не перекинется на его территории.

Более того, было бы неплохо, если бы российские и сирийские курды выступили с публичными заявлениями в поддержку линии Москвы в отношении Турции, чтобы как-то обозначить свою позицию. Руководство Рабочей партии Курдистана обязано выступить с заявлением против открытой антироссийской позиции руководств Иракского Курдистана и Азербайджанской Республики. Такие заявления в будущем могли бы служить своеобразным письменным доказательством того, что они не свернут с пути партнерства с Россией. Если Москва будет действовать по-другому, точнее, без учета всех перечисленных выше факторов, как говорится, сломя голову бросится сегодня на помощь курдам, то, возможно, получится как в известном стихотворении: «Не для тебя цвету, не под тобою завяну».

Все это свидетельствует о том, что Россия сегодня может оказать только тактическую поддержку курдам в Турции и Сирии. Стратегический союз же между Россией и курдами пока видится нам слабо прогнозируемым, нецелесообразным и даже проигрышным.