НКО кавказского разлива

Политика

Эффективность государственной политики меняет ландшафт деструктивных сил на Северном Кавказе

Яна Амелина – эксперт, в котором удачно сочетаются два важных качества. С одной стороны, это практическая деятельность журналиста, освещавшего в свое время события в зонах вооружённых конфликтов в Абхазии, Нагорном Карабахе, Чечне и Южной Осетии. С другой стороны, это научные исследования политолога и исламоведа, занимающегося проблемами Кавказа, Крыма и Поволжья. Сегодня она секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба. На «стыке» этих проблем Инфорос задал ей несколько вопросов:

 - Яна Александровна, какое влияние оказывают сегодня некоммерческие организации (НКО), получающие финансирование из-за рубежа, на развитие гражданского общества в северокавказском регионе?

 - Ускорение общественно-политических процессов, наблюдаемое в последние 10-15 лет во всем мире, существенно сказывается на ситуации и в России, и в отдельных ее регионах. Процессы, занимавшие ранее десятилетия, сейчас развиваются и завершаются, преображая действительность, за какие-то два-три года, а то и значительно быстрее. Северный Кавказ в этом плане не является исключением. Ситуация в регионе за последние несколько лет коренным образом изменилась. В этой связи параллели с положением дел начала девяностых - середины двухтысячных утратили всякий смысл и способны скорее запутать, чем внести ясность в происходящее.

-  Тогда «распутайте» ситуацию и внесите, пожалуйста, ясность.

- Ситуация такова, что бурное качественное развитие интернет- и коммуникационных технологий параллельно с повсеместной доступностью самых современных «гаджетов» с неограниченным выходом во Всемирную сеть привели к своего рода перераспределению ролей. Скажем так. За последние полтора-два года центр тяжести в распространении антиправительственных и антироссийских призывов в целом окончательно сместился с сегмента неправительственных (некоммерческих, негосударственных) организаций, прямо или косвенно финансируемых из-за рубежа, на анонимные группы, паблики, каналы и чаты в социальных сетях и мессенджерах.

- Но это, простите, общемировой тренд. В чем здесь опасность?

- Сложность в том, что отслеживать закрытые сообщества в социальной сети вКонтакте, личную переписку в Facebook, группы в мессенджере WhatsApp становится сложнее. А в некоторых случаях – как, например, секретные каналы в Telegram -  вообще практически невозможно. Этим активно пользуются их создатели.

Именно данные группы, сообщества и каналы являются сейчас главным источником не только оппозиционной, экстремистской и террористической,  но и вообще любой информации для активной части населения Северного Кавказа.  Местная молодежь, как и их сверстники по всей России, предпочитает просмотру телевизора и тем более чтению газет мессенджеры и «контактовские» паблики, контент которых неподконтролен властям и не отражает телевизионный мейнстрим.

- Так что, на традиционных каналах распространения информации можно ставить крест?

- Не совсем так. Их влияние и охват аудитории стремительно падает, но они пытаются приспособиться к реалиям сегодняшнего дня.  Например, информационное агентство «Кавказский узел», которое, как и его основатель - общество «Мемориал», существует на иностранные гранты, не так давно изменило название своего домена на .eu и все еще продолжает свою деятельность. Но в отличие от ситуации пяти - десятилетней давности уже не оказывает на целевые аудитории региона какого-либо серьезного влияния. Во-первых, транслируемая им информация попросту перестала доходить до целевой аудитории. Да и распространяется она, как правило, с многодневной задержкой, что совершенно недопустимо в нынешнюю эпоху мгновенного доступа к информации.

Практически в аналогичной ситуации оказались и другие традиционные интернет-СМИ. Возможно, применительно к сайтам, появившимся и завоевавшим аудиторию в исторически короткий промежуток времени, такая формулировка звучит странно, но это так. Попытки распространения ангажированной информации, регулярно предпринимаемые интернет-изданиями вроде Кавказ.Реалии, которое является северокавказским подразделением радиостанции «Свобода», или OnKavkaz, не ведут к желаемому результату: им приходится по-прежнему описывать события, но не инициировать их. Судя по количеству просмотров и перепостов даже наиболее скандальных материалов этих изданий, говорить об их массовом влиянии на аудиторию не приходится. Традиционные пути распространения информации отживают свое, тогда как находящийся на пике моды видеоформат пока в должной мере не освоен ни одним из СМИ, претендующим на отражение кавказской повестки дня. Таким образом, в обозримом будущем они продолжат терять свое некогда довольно значительное влияние и авторитет.

- Согласитесь, что свято место в информационном противоборстве пусто не бывает. Если традиционные СМИ - будь то в печатном или электронном варианте - «уходят со сцены», то им на смену должны приходить какие-то новые технологии. Какие?

 - Сравнительно новый путь – массовое единовременное оповещение потенциальных участников той или иной акции через тематические группы, паблики или каналы. Его используют организаторы разнообразных акций, носящих или теоретически способных быть окрашенными в радикально-оппозиционные «цвета». В качестве примеров можно привести такие различные по сути, но единые по технологии исполнения массовые акции, как быстрый сбор, буквально в течение нескольких часов, сотен и даже тысяч участников на несанкционированный митинг против переименования Ингушетии в «Аланию» (реакция осетинского общества на вброшенный также через соцсети провокационный «фейк») или организованное в Махачкале шествие против притеснения мусульман-рохинджа в Бирме. Организаторы обеих акций - как и в иных аналогичных случаях - остались неизвестными. Нет сомнений, что данный прием – сбор участников через группы и чаты в интернете – будет востребован для организации мероприятий, которые, учитывая приближение президентских выборов 2018 года, станут носить все более и более выраженный антиправительственный характер.

- В этой связи логичен вопрос о деятельности официальной российской оппозиции, которая хотела бы участвовать в президентских выборах в следующем году. Имеется в виду, прежде всего, Алексей Навальный. У каких целевых аудиторий в регионе его позиция находит отклик?

– Его  позиция не вызывает какого бы то ни было интереса на Северном Кавказе. Причина в том, что декларируемые им лозунги не вписываются в региональную повестку дня. Не говоря уже о необъективном и неадекватном отношении к региону самого Навального. Не случайно оппозиционер вообще не планирует открывать штаб в Грозном, да и в других республиках Северного Кавказа его офисов пока нет. Они открылись они лишь в нескольких «русских» городах -  Краснодаре, Ставрополе, Ростове-на-Дону и Ессентуках.

- Вернемся все-таки к НКО, особенно оппозиционной направленности. Какова, на Ваш взгляд, их роль и перспектива на Северном Кавказе?

- Организации, имеющие фиксированное членство, юридический адрес, регистрацию и т.п., практически изжили себя. В настоящее время российские НКО на Северном Кавказе, за редким исключением, представляют собой если не провластные, то и не явно оппозиционные структуры. Они не ставят политических целей ни на региональном, ни, тем более, на федеральном уровнях. Ежегодный смотр-конкурс подобных организаций, занимающихся решением социальных или образовательных проблем, оказывающих содействие малому бизнесу или реализующих обучающие молодежные проекты и т.п. вот уже четвертое лето проходит в курортном местечке Архыз (Республика Карачаево-Черкессия). И если на первом подобном форуме еще звучали голоса, ставящие под сомнение те или иные аспекты российской внутренней и внешней политики, то в дальнейшем их количество уменьшалось, а градус остроты критических замечаний существенно снизился.

На молодежном форуме «Машук», в котором также участвует главным образом северокавказская молодежь, в том числе представляющая те или иные НКО, подобные разговоры – тем большая редкость, чем большие объемы государственного финансирования предоставляются победителям грантового конкурса.

- Власть «перекупает» НКО?

- Нет, хотя материальный фактор играет определенную роль. Молодежь, рассчитывая на победу, предпочитает вкладывать усилия в разработку глянцевых проектов обучающих программ для ровесников в духе толерантности или небольших кустарных производств, нежели в непродуктивные дебаты на политические и религиозные темы. Заметно и общее снижение интереса молодежи (да и всего общества) к политике и религии, хотя ситуация на этом направлении существенно отличается в зависимости от конкретной республики. Однако можно уверенно констатировать, что «правозащитные» организации вроде каких-нибудь «матерей Дагестана» полностью прекратили свою работу или, во всяком случае, в разы снизили активность и ее антироссийский накал.

- Как Вы считаете, в чем причина такого изменения информационно-политического ландшафта в регионе?

- Если кратко, то я бы назвала повышение эффективности политики российского руководства в регионе. После «августовской войны» 2008 г. наметился массовый отток из региона представительств ряда структур – например, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (Республика Южная Осетия), Международного Красного Креста (Северный Кавказ), «Врачей без границ» и других. Между строк заметим, что некоторые их сотрудники не без оснований подозревались в осуществлении деятельности, мягко говоря, выходящей за рамки служебных обязанностей. Так вот, после «августовского исхода» многие иностранные НКО утратили возможности прямого мониторинга ситуации на Кавказе и опосредованного влияния на нее. Впрочем, есть исключения.  Например, «Джеймстауновский фонд» (The Jamestown Foundation). Эта   разведывательно-аналитическая структура, которая ранее участвовала в ряде деструктивных кампаний, направленных на подрыв российского влияния на Северном Кавказе, продолжает «изучать Кавказ». Но поскольку делать это теперь приходится из США, эффективность подобной аналитики резко снизилась.

Еще один пример, свидетельствующий о стабилизации ситуации в регионе, - это недавние изменения в российском законодательстве, обязывающее НКО, получающие финансирование из-за рубежа, регистрироваться в качестве иностранных агентов. Ряд неправительственных организаций отказались исполнять это требование закона и объявили о самоликвидации. Небольшая часть отказалась от иностранного финансирования и фактически также прекратила свое существование.

- Ну, а если взять радикально-исламистские структуры, которые иногда умело маскируются под различного рода неправительственные организации гражданского общества, насколько велико их влияние?

- Эти структуры даже метафорически невозможно отнести к «неправительственных организациям» или проявлениям «гражданского общества». Однако и на этом направлении ситуация по сравнению с девяностыми и двухтысячными кардинально улучшилась. Два основных фактора – жесткая зачистка региона в преддверие зимней Олимпиады в Сочи в феврале 2014 г. и массовый (относительно общей численности лиц, разделяющих радикально-исламистские идеи) отъезд радикалов на Ближний Восток в период с 2011 по 2016 гг. – принципиально изменили обстановку в регионе.

Подавляющее большинство радикалов от ислама, не приемлющих светские основы российского государства, предпочли покинуть Россию, присоединившись к запрещенным в РФ террористическим организациям вроде «Исламского государства» или просто «совершить хиджру» в такие «исламские государства», как Турция или Египет. Разумеется, это не исключает отдельных радикально-исламистских эксцессов на территории Северного Кавказа. Однако прямой связи с «ИГ» и иными экстремистскими организациями подобного рода они не имеют и серьезного дестабилизирующего потенциала не несут.

- Как бы Вы оценили нынешнюю ситуацию в северокавказском регионе?

- В целом ситуация в регионе полностью контролируется правоохранительными органами и силовыми структурами, а уровень безопасности, повторимся, принципиально вырос. Массовые и, тем более, вооруженные выступления северокавказских мусульман под радикально-исламистскими лозунгами в настоящее время полностью исключены. Большая часть регионального исламского сообщества если и не полностью разделяет основные положения российской политики на Ближнем Востоке и в самом регионе, то явно не готова бороться за продвижение альтернативных вариантов с оружием в руках.

Основной проблемой общественно-политического ландшафта Северного Кавказа на сегодняшний день является не деятельность тех или иных НКО, не оказывающих реального влияния на ситуацию в регионе, а реализуемое разного рода деструктивными элементами активное создание и проработка альтернативных каналов воздействия на сознание, в круглосуточном режиме доступных прямо на экране любого дешевого смартфона.Важнейшими вопросами остаются и борьба с коррупцией, и реальное повышение уровня жизни населения, и открытие для молодежи «социальных лифтов», и планомерное разъяснение основных положений российской внутренней и внешней политики, и многое другое. Впрочем, их решение возможно исключительно в масштабах всей России, а не только отдельно взятого северокавказского региона.